Смотреть больше слов в «Энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона»
Фауст, литературный герой — Трудно представить себе более глубокую и популярную тему, чем история Ф. Гамлет и Дон-Жуан нередко ставятся наряду с Ф., но эволюция этих типов не так разнообразна. Ф., являющийся для современного человека символом стремлений жаждущего познаний ума, имеет своеобразную историю, и эволюция его совершалась довольно медленно. Принадлежа, в общем, <i>новому </i>времени, Ф. выступает на сцену во время Реформации. Можно указать три главнейшие стадии в развитии этого типа: 1) Ф. протестантской легенды, почерпающей свое содержание из разнообразных преданий о некромантах и чародеях всякого рода; к протестантской легенде примыкают и все литературные обработки до XVIII в. 2) Тип Ф. XVIII в. (созданный, главным образом, Гёте) и 3) Ф. после Гёте. Легенда о Ф. имеет историческую основу и появляется впервые в 1507 г. Аббат Тритемий пишет своему другу о каком-то некроманте Сабеллике, которого называет <i>младшим Ф.</i>,<i> </i> предостерегая от шарлатанств этого мага, претендовавшего даже на восстановление затерянных произведений Платона и Аристотеля. Более обстоятельные сведения о Ф. относятся к половине XVI стол. (в сочинениях Гаста и Манлия). В Лютеровых Tischreden мы находим ряд известий о Ф. Особенно интересные рассказы о проделках Ф. встречаются в сочинении Лерхеймера "Bedenke d. Zauberey". Из отрывочных данных, заключенных в этих и других сочинениях, явствует, что полуисторический, полулегендарный Ф. учился в Кракове и заключил договор с чертом посредством расписки, написанной кровью; черт служил ему 24 года, по истечении которых умертвил его ужасным образом, причем дом, где находился Ф., был потрясен до основания. Ф. вел странническую жизнь, веселую, разгульную, вместе с чертом, сопровождавшим его в виде собаки или лошади. Под конец Ф. раскаялся в своих заблуждениях и пытался обратиться к Богу, но безуспешно. С этими чертами Ф. появляется в первой народной книге, изданной Шписом в 1587 г. во Франкфурте-на-Майне под заглав. "Historia v. D. Johann Fausten, dem weitbeschreyten Zauberer und Schwarzkk ünstler, auch wie sich gegen dem Teufel auff ein beneedte Zeit verschrieben, was er hierzwischen fü r seltsame Abentheuer gesehen, selbs angerichtet und getrieben; biss er endlich sein wol verdienten Lohn empfangen". Уже в этой книге намечается стремление Ф. к разрешению неразрешимых проблем: "он подвязал себе орлиные крылья и стремился исследовать все основание неба и земли". Его связь с чертом имела в виду, кроме материальных благ, удовлетворение жажды знания. Ф. пристает к Мефистофелю с вопросами об устройстве вселенной, ада, его обитателей, о создании земли, планет и проч. Мефистофель дает интересные, в духе учености того времени, ответы. Книга проникнута протестантским духом и заключает много выходок против католической религии, духовенства и изображает в мрачных чертах испорченность польского двора. Книга Шписа изобилует описаниями проделок Ф., иногда весьма остроумных, заимствованных из народных швенков. После Ф. осталась речь к студентам, заключающая в себе чистосердечное признание и раскаяние в грехах. По Шпису, Ф. — ученый и умный, но самонадеянный человек с дурно направленным умом. В 1599 г. появилась вторая литературная обработка легенд о Ф., принадлежащая Видману. По объему она почти в 4 раза превосходит книгу Шписа. Видман желает дополнить Шписа, доказать учеными изысканиями и авторитетными цитатами реальность всего того, что рассказывалось о Ф. Особенное внимание Видман обратил на любовные похождения Ф. (и Елены). Богословский элемент и резонерство наполняют книгу. Особенно искажены у Видмана Ф. и Мефистофель. В Ф. мы видим только сластолюбца: "он бросил теологию, начал веселую жизнь". Вместо титана перед нами пошлый и хитрый человек, стремящийся обмануть черта и заблаговременно раскаяться и помириться с церковью. Мефистофель похож на старого, сурового капуцина. Еще больше претензий на ученость, чем у Видмана, мы находим в обработках Пфитцера и Платца (1674). Кроме обработок, легенда о Фаусте вызвала массу подражаний. В различных местностях Германии передавались из поколения в поколение интересные подробности о подвигах Ф. В новых обработках — Шписа, Видмана и "Von ein e m christlich Meinenden" — сказалось протестантское влияние, удержавшееся и в кукольной комедии, и в пьесе Марло, составляющей блестящую попытку драматизации сюжета. Высокоталантливый Марло, по-видимому, понял, какой богатый материал кроется в легенде о Ф., но он не сумел ни освободить свою драму от эпического элемента, ни выделить элемент анекдотический и шутливый. Одну главную мысль он провел в ущерб другим, слегка намеченным: его Ф. жаждет власти и отдает душу дьяволу, чтобы пользоваться ею. Его Ф. — человек, живущий в настоящем: он ищет наслаждений и только на краю бездны приходит в себя. Идея драмы — гибель человека из-за материальных выгод; тут нет метафизических изысканий, нет изощрения ума над тайнами бытия; это только жажда тех благ, которыми прельщаются массы. Характер Мефистофеля совершенно уклоняется от народной концепции дьявола: он грустен, исполнен раскаяния, местами даже величав и напоминает Байроновского Люцифера. У Марло, как и у большинства писателей, драма зиждется на сопоставлении временного и вечного, на недостаточности, скудости того, что дают знание, богатство и власть. Драма Марло может считаться лучшей литературной обработкой легенды о Ф. на <i> первой </i>стадии ее развития. <i>Вторая стадия </i>хронологически ограничивается XVIII ст., а по месту происхождения — главным образом Германией. Особенно замечательны попытки 2-й половины XVIII ст. Этот период в Германии знаменуется как бы всесторонним обновлением умов, попытками исследовать области, до того времени никого не интересовавшие: прокладываются новые пути в области критики, философии и поэзии. В эволюции Фауста это общее умственное оживление сказалось несколькими попытками, предшествовавшими появлению "Ф." Гёте. Такова попытка Лессинга, оставившего лишь обломок широко задуманной драмы. Основная мысль — та же, что у Гёте: сатана хочет погубить человека, любимого Богом. Жажда знания — вот благодарный для злого духа мотив. Дьявол является к Ф. и отвечает на все вопросы, предложенные ему философом. Благодаря чудесному видению философ освобождается от искушений. Из других произведений 2-й половины ХVIII в. замечательна драма Клингера, полная резкого протеста против общественного строя. Она явилась в 1791 г. под заглавием "Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад". У Клингера Ф. одарен пламенным сердцем и пытливым умом; он познал всю тщету и бесполезность достигнутого и, таким образом, потерял тот путь к счастью, который дается натурам ограниченным. Добрый гений рекомендует Ф. терпение; философ с горечью отвергает его совет. Он предается дьяволу, с которым совершает странствование в ад. Его изобретение — книгопечатание — делается для человечества источником всяких лжеучений и заблуждений. Путешествия Ф. дают Клингеру возможность нарисовать яркую картину общественных неурядиц и неустройств. Вмешательство Ф. в людские отношения влечет за собой лишь ряд печальных недоразумений. Пьеса оканчивается описанием аллегорического храма, опирающегося на трех столбах (вера, надежда и любовь) и хранящего тайну бытия: но Ф. не дозволено войти в святилище. Другая попытка обработки легенды о Ф., Миллера, составляет незаконченное произведение живописца-поэта. Миллер вложил в уста Ф. собственные чувства, характерные для всей группы поэтов бури и натиска: это — громкий призыв к возвращению к природе и наслаждению ее благами. Гёте в своем "Ф." дал лучшее выражение стремлений своего времени и объединил художественные и поэтические черты (см. Гёте). Практическое осуществление идеалов Ф. Гёте изложил в своем романе "Вильгельм Мейстер", герой которого после долгих колебаний оставляет область неопределенных стремлений, чтобы перейти в сферу практических обязанностей. Гёте своим Ф. надолго закрепил за собой право на исключительное внимание публики. Подражания ему не вызывали интереса до появления пьесы Ленау "Ф.", вышедшей в 1836 г. Ею начинается <i>третья </i>стадия развития Ф. Содержание произведения Ленау весьма сложно, отрывочно и запутано. Энтузиазм, вызванный появлением начала "Ф." Ленау, сменился после выхода в свет продолжения его разочарованием публики и критики; последняя оказалась чересчур строгой к этому замечательному, во всяком случае, произведению. Оно проникнуто субъективно-лирическим характером; драматическая форма представляет только внешнюю оболочку. Мрачность общего колорита и яркость отдельных картин, страстность и глубокая грусть, колебание между верой и знанием, духом и материей, грехом и раскаянием, высокий лиризм и скептические мудрствования — вот те контрасты, которые наложили глубокий отпечаток на "Ф." Ленау. Внешней разрозненности соответствует внутренний разлад. Глубина основных идей Ленау не может быть оспариваема. Средневековых преданий у него осталось весьма мало. Мефистофель служил поэту складочным местом для всего демонического, что накопилось в его душе. Пьеса проникнута духом пантеизма, но не радостного и ясного, как у Гёте, а колеблющегося между скептицизмом, с одной стороны, и возвращением к догматам, с другой. Неудовлетворенным стремлением к внутренней гармонии проникнут "Ф." Ленау, являющийся после Гёте наиболее глубокомысленным и притом <i>прямым </i>развитием сюжета. В дальнейшей эволюции Фауст начинает воспринимать элементы родственных типов, напр. Дон-Жуана. В драме А. Толстого "Дон-Жуан" мы имеем пример такого понимания основного типа, которое может быть объяснено исключительно влиянием Ф. Это явствует из вступления пьесы: "Тот, кто ищет света, кто жаждет сам обнять что вечно и прекрасно, над тем у ада власти нет". Сатана замечает: "Мое дело благотворно; без дела праведник пожалуй бы заснул, и если б чорта не было на свете, то не было бы и святых". Дон-Жуан на пире поет: "Кто мне скажет, зачем, для чего я живу? Кто мне смысл разгадает загадки?" Дон-Жуан — искатель идеала. Любовь имеет для него мистический смысл: "Любовь меня роднила со вселенной; всех истин я источник видел в ней, всех дел великих первую причину". Очевидно, от исторической основы Дон-Жуана в пьесе Толстого осталось весьма мало. Его герой находится в ближайшей генетической связи с Ф. Попытку связать в одном произведении Ф. и Дон-Жуана представляет также трагедия Граббе "Дон-Жуан и Ф.". Автор связал своих героев любовью к одной и той же женщине, что дало ему повод сопоставить эти типы (часто смешивая их). В Ф. Граббе хотел показать дерзновенность не признающего человеческих законов честолюбца. Герои пьесы попадают во власть дьявола: "по двум различным путям вы пришли к той же цели". В фабуле пьесы Граббе держится народной легенды; его Мефистофель походит на Мефистофеля Марло. В тридцатых годах XIX ст. в Германии появилось весьма много более или менее художественных обработок сюжета о Ф. (Розенкранц, Фишер, Браунталь и друг.). Выдающейся следует считать пародию на "Ф." Гейне, попытавшегося низвести Ф. до роли опереточного героя. Конец пьесы — саркастический: после похождений с <i> Мефистофолией </i>(Мефистофель) Ф. Гейне отказывается от высокомерных требований духа и упражняется в семейных добродетелях. Есть еще произведения, воспроизводящие в роли главного действующего лица страдания, искания и чаяния Ф. Наиболее удачные опыты принадлежат <i>Браунингу </i>и <i>Бэли. </i>Талантливый и чрезвычайно высоко ценимый англичанами поэт <i>Браунинг </i>(ум. 1891) написал драму <i>"Парацельз"</i>,<i> </i> где изобразил мудреца, стремящегося разоблачить тайны природы. Историческая канва доставила Браунингу весьма любопытный материал. Основательно сближаемое с Ф. произведение <i>Бэли </i> "Фест" полно глубоких мыслей, но чрезвычайно причудливо по настроению. Сходство "Феста" с "Ф." Гёте заключается в мысли, что силою стремления к добру человек должен торжествовать над злом и искушениями. Фест не передается Люциферу, не заключает с ним договора, но нравственные колебания героя то усиливают, то уменьшают власть над ним злого духа. Бэли обнимает всю совокупность явлений жизни, даже пытается решить космологические задачи. Попытка <i>Штольте </i> ("Ф."), несмотря на некоторые поэтические достоинства, нового элемента в развитие сюжета не вносит; автор отстаивает положение Гёте. Романские расы не знают Ф. Сближение Ф. с "Чудесным магом" Кальдерона при несомненном совпадении некоторых особенностей фабул обнаруживает и коренное различие, обусловливаемое ultra-католическим миросозерцанием испанского драматурга и ultra-протестантским характером легенды. Лишь в последние годы у некоторых французских и швейцарских писателей мы встречаем черты Фаустовских стремлений, не успевшие соединиться в одно целое. В польской литературе сагу о кудеснике Твардовском сближают (неосновательно) с легендой о Ф. Один из эпизодов саги о Твардовском обработан Мицкевичем в общеизвестной балладе. Литература о Ф. громадна. Главные монографии: D üntzer, "Die Sage vom Doktor Faust" (1836); Sommer, "F." ("Enc." v. Ersch u Gruber); Meyer, "Studien zu Goethe‘s F." (1847); Peter, "Die Literatur d. F." (1851—57); Engel, "Bibliotheca Faustiana" (1874); Rosenkranz, "Ueber Calderons Wunderthätigen Magus. Zum Verständnis d. Faustschen Fabel"; Kuno Fischer, "Goethe‘s F." (1885; русск. пер. M., 1887); Creizenach, "Versuch einer Geschichte d. Volksschauspiels v. Doktor F." (1887); Tille, "Die deutsche Volkslieder v. Doktor F."; Ristelhuber, "F. dans l‘histoire et la l é gende" (П., 1863); Faligan, "Histoire de la l égende de F." (1886); Шаховской, "Легенда и первая народная книга о Ф." ("Журн. Мин. нар. просв.", 1880, 10); его же "Ф. на английской сцене ("Рус. вест.", 1881, 2); Булгаков, "Иов, Прометей и Ф." ("Ист. вест.", 1884, 4); M. Корелин, "Западная идея о докторе Ф." ("Вестн. Европы", 1882, 11, 12); Фришмут, "Тип Ф. в мировой литературе" ("Вестн. Европы", 1887, 7—10, и отдельно, в собрании ее статей; лучшая работа о Ф. в русской литературе), Шепелевич, "Ф. Гёте" (1900 г.; 2 публ. лекции). См. также в курсах Шахова ("Гёте и его время"), Шерера (перев. под ред. Пыпина), Корша-Кирпичникова, Шерра (2 изд.) и др. <i> Л. Шепелевич. </i><br><br><br>... смотреть